Литературное фан-творчество Анюты

[Anuta]

Afina, Представила себе вылезающих из шкафа скелетов. А ведь я совсем не планировала их оттуда вытаскивать.

[Anuta]

Глава 16. (эпизод 3)

Благополучно проспав под действием опия весь следующий день, проснулся я как раз к закату и привлеченный зрелищем, вышел на балкон. Окрашенные в разные оттенки красного и голубого облака абсолютно неподвижно застыли над заходящим солнцем, как будто старались заглянуть за горизонт, куда уходило светило. И мне тоже захотелось заглянуть за горизонт, где, как казалось в тот момент, скрывалось мое будущее. Год назад оно казалось мне четким и определенным. Я мог позволить себе планировать и мечтать. Теперь же будущее стало представляться скрытой за горизонтом дорогой, на которой не известен ни один поворот. Это завораживало и пугало одновременно, заставляло глубже дышать и прибавляло сил. Где-то там за облаками тяжелейшая тоска таинственным образом превращалась в невыразимый восторг, и я чувствовал и то и другое одновременно. По телу прошла дрожь, захотелось двигаться. Я выбежал из дома в сад, но этого оказалось мало, и я быстрым шагом направился вперед по дороге, лавируя между вечерними пешеходами и не задумываясь над направлением.

Необычное возбуждение прошло так же внезапно, как возникло. Свет заходящего солнца сменился светом уличных фонарей, в ноздри ударили запахи из ближайшего бара, ушей достиг городской шум. Я остановился посередине улицы, удивленно оглядываясь, не понимая, что происходит с городом и со мной.
Резкий звук автомобильного клаксона заставил меня вздрогнуть и обернуться. Прямо за своей спиной я увидел ту самую машину, а в ней того самого водителя. Узнал я их сразу, несмотря на то, что машина оказалась совсем другой марки и похожа на мою только цветом, а водитель имел вовсе не блондинистые, а попросту седые волосы. Странно устроена человеческая память.
Человек за рулем старательно махал рукой, чтобы я отошел с дороги, но я не мог сдвинуться с места. С одной стороны страх побуждал бежать, а с другой, я же специально его разыскивал, глупо убегать, когда нашел. И я продолжал стоять на дороге, смотрел в упор на совершенно незнакомого мне мужчину, и не шевелился.

- Да что такое? ? с досадой произнес водитель, выбираясь на мостовую, - что ты застыл тут, как кролик перед удавом? ? он подошел ко мне вплотную, - Эй, парень, с тобой все в порядке?

- Что происходит? ? послышалось рядом.

- Да, какой-то ненормальный в халате стоит посреди улицы, проехать людям мешает.

Краска прилила к лицу, когда я услышал про халат. Ведь я совсем забыл, что вышел во двор на минуту. Я сделал шаг назад:

- Кто вы? Зачем вы хотели убить меня?

- Я? Тебя? ? седовласый мужчина сначала удивился, а потом рассмеялся, - Да я тебя первый раз вижу. Иди домой и выспись как следует!

- Точно, сумасшедший, - продолжал невидимый комментатор, - надо полицию вызвать или врача.

- Две недели назад, у госпиталя Святого Иоанна, - я затравленно осмотрел толпу, но не отступил, - Вы чуть не сбили меня вот этой самой машиной. Я видел, как вы руль выворачивали в мою сторону.

Он вспомнил:

- Так это были вы! А я испугался. Рытвину объезжал, вправо не посмотрел, вдруг вижу: человек упал. На всякий случай дал деру. Послушайте, сэр, - он подошел ко мне и выразительно осмотрел с головы до ног, - Примите, пожалуйста, мои извинения за тот случайный инцидент. Давайте, я вас подвезу? Тут людно становится, а вы в таком странном виде. По дороге поговорим. Мне, как и Вам, совсем не нужны неприятности.

Он отошел к своей машине и открыл мне дверцу:

- Прошу Вас, - заметив сомнения, он улыбнулся и добавил, - смелее!

?Беги, - шепнул внутренний голос, - тебя никто не защитит?, - и я побежал.

- Стойте! ? незнакомец выругался и сел в машину, - расходитесь, нет здесь ничего интересного, - разгонял он собравшихся, - я его знаю.

Он догнал меня на следующей же улице.

- Пожалуйста, не надо убегать, - попросил через окно, - это вышло случайно, честное слово. Поверьте мне.

Я остановился, а мужчина продолжил:

- Меня зовут Джон Аддисон, я галантерейщик. У меня магазинчик на .. стрит. Это недалеко отсюда. Хотите, можете там спросить.

- Верю я, верю, - устало согласился я, - все получилось случайно. Только оставьте меня в покое. У меня на разговоры нет ни сил, ни времени.

- Проблемы? ? участливо поинтересовался он, - может, могу помочь?

- Вряд ли.

- Ладно, давайте сделаем так: я дам свой адрес, и если вдруг понадоблюсь, Вы всегда сможете по нему меня найти, - он достал блокнот, написал адрес, вырвал листок и протянул мне, - вот.

Я посмотрел на листок и на надпись, недоумевая, в каком случае он вдруг может мне понадобиться, но все же пробормотал:

- Спасибо.

- До свидания, - он махнул рукой и скрылся из виду, наверное, очень довольный тем, что сумел договориться со мной по-хорошему.

Остаток ночи я провалялся в постели, мучаясь неопределенными сомнениями, и, вновь страдая от головной боли, неуверенно поглядывал на бумажный кулек с чудесным обезболивающим, заботливо оставленный на тумбочке отцом, но воспользоваться им так и не решился. В семь утра я встал, чтобы собраться в суд.

[Anuta]

Глава 17. (эпизод 1)

Вокруг здания суда в тот день царило необычайное оживление. Я ожидал, что будет много народу, но чтобы столько! Казалось, жители всего штата собрались на площади. Потребовалось немало полицейских, чтобы сдерживать порывы противоречивой толпы. С трудом протиснувшись сквозь группу галдящих женщин, я поднялся по мраморным ступеням в зал.

Внутри было заметно тише - туда пускали не всех. Мистер Альберт сидел на скамье подсудимых совершенно спокойно, излучая доброжелательность, словно принимал гостей в собственном доме. Меня поразило это спокойствие. Он как будто был уверен, что все происходящее - лишь небольшая мышиная возня на берегу огромной реки его жизни, и проявлял снисхождение, позволяя ей быть. Ничего удивительного ? рядом с ним столь же уверенно восседал его адвокат - действующий сенатор штата. Они оба были уверены, что ему ничего не угрожает.

-Мистер Эндри, - обратился председатель к подсудимому после соблюдения всех предварительных формальностей, - Вас обвиняют в преднамеренном убийстве мужчины по имени Джеймс Булт. Вы признаете себя виновным?

- Нет, не признаю, - отчетливо ответил Альберт.

- Но вы сообщили журналистам, что совершили убийство, зачем?

- Я солгал. Хотел защитить дорогого мне человека от смертельной опасности, - он улыбнулся в зал, и я понял, что там сидит Кенди.

- Хорошо, можете садиться, спасибо. Слово предоставляется обвинению.

Прокурор был красноречив и многословен. За весьма и весьма короткий срок подготовки он сплел целую сеть доказательств, подкрепленных показаниями многочисленных свидетелей, в пользу того, что убийство совершил глухонемой постоялец гостиницы ?Магнолия?. Оказывается, кто-то даже видел его рядом с местом преступления в нужный час, что меня безмерно удивило. Улики были столь хорошо подобраны, что я засомневался в том, что Альберту будет так уж легко их опровергнуть. Упомянул он также и о сомнительном детстве главы клана Эндри, выразив удивление по поводу сокрытия от людей его настоящего возраста. И по этому вопросу у него нашлись свидетели. Согласно представленной обвинением картине перед нами сидел человек нервный, спонтанный и непредсказуемый, которого влиятельная тетушка стеснялась показывать обществу из-за ярко выраженного асоциального поведения. Ничуть не заботясь о репутации семьи, он надолго исчезал из дома, занимался бродяжничеством, пьянствовал и участвовал в драках, и не бросил своих пагубных привычек даже после того, как был представлен свету и занял высокую должность своего отца. Джеймса Булта он убил из-за женщины, чье имя следствие предпочитает не называть, осознав же, что пойман, использовал прессу для того, чтобы заручиться поддержкой общества защиты животных и тем самым избежать наказания. Все это звучало довольно правдоподобно за исключением утверждения о нервном характере человека, который сейчас всем своим видом излучал полнейшее спокойствие. Мое место тоже было в арсенале обвинения.

Выйдя на свидетельскую трибуну я сразу почувствовал на себе пристальное внимание нескольких сотен глаз.

- Ваше имя.

- Нил Л... ? я запнулся, потому что увидел в зале отца, и в голову пришла странная мысль, что, если он мне не отец, то и фамилия у меня должна быть другая.

- Вы забыли свое имя?

В зале послышались смешки. Председатель строго постучал молоточком.

- Нил Леганс, - с трудом произнес я, чувствуя себя при этом так, как будто уже начал врать.

- Клянетесь ли Вы, что будете говорить только правду?

- Клянусь, - я посмотрел на Кенди. Она мне улыбнулась.

Среди моря неприветливых лиц ее улыбка была подобна солнечному свету. Недавняя обида и мучительная ненависть сгорели в этом свете быстрее, чем я успел вдохнуть. Даже, если бы захотел, я не мог ненавидеть Кенди, а она не обязана была меня любить и все же... Ее улыбка оказалась сильнее любых мрачных мыслей, я улыбнулся в ответ и почувствовал, что прощен за все заранее. С души как будто камень свалился, в ней снова затеплились надежда. И я зацепился за эту надежду, потому что других ориентиров у меня больше не было. Незаконный ребенок, подкидыш, сын убийцы, я больше не мог рассчитывать на ее любовь, но может быть, мне удастся сохранить хотя бы ее доброе отношение?

- Расскажите, пожалуйста, присяжным, как Вы догадались, что глухонемой бродяга и мистер Уильям Эндри ? одно и тоже лицо, - прозвучал первый вопрос.

Не отрывая взгляда от Кенди, я произнес:

- Мне показалась подозрительной его машина, и я предложил мистеру Элиасу проверить содержимое багажника. Там обнаружился маскарадный костюм.

- Расскажите подробнее, чтобы всем было понятно, о чем речь.

И я рассказал эту коротенькую историю с того места, как мы с Кенди прочитали заметку в газете, и до задержания Альберта.

- Вы были знакомы с обвиняемым в детстве?

- Нет! ? поспешно ответил я.

Прокурор зашелестел бумагами:

- Вы говорили следователю, что подвергались нападению с его стороны.

- Да, но я тогда не знал, что это он. Просто какой-то бродяга.

- И этот бродяга напал на Вас в темноте и нанес удар в скулу?

- Да. ? я старался не смотреть на Кенди, но все равно чувствовал на себе ее взгляд, и взгляд Альберта тоже, они оба знали правду, ? Но..., вообще-то он ударил меня за дело. Я хотел налить лошадям касторки, а он мне помешал.

- Сколько лет Вам было?

- Тринадцать.

- Итак, тринадцатилетний подросток замыслил хулиганство, а его уже взрослый дядюшка вместо того, чтобы провести разъяснительную беседу, нокаутировал его сильным ударом по лицу? - он обращался больше к присяжным, чем ко мне, но я все-таки счел нужным ответить.

- Выходит, так.

- И Вы даже не знали, что он ? Ваш родственник, считая дядюшку Уильяма старым добрым джентльменом?

- Да.

- У меня больше нет вопросов.

Я боялся, что адвокат мистера Эндри завалит меня каверзными вопросами о моем прошлом, но этого не случилось. Посовещавшись со своим подзащитным, он предложил мне рассказать о том, что мы с Кенди узнали в результате собственного расследования.

И я рассказал почти все. От того момента, как нашел в гостинице мамины бусы до извлеченных из камина пуговиц и купленных патронов, и что перед смертью она сама все рассказала. Однако я умолчал о покушениях на жизнь Кенди, как в Кучембергских Далях, так и на башне, и про Элизу не упомянул ни разу. Ей же придется с этим жить.

Моя речь произвела эффект переворота.

- Какие же мотивы могли быть у миссис Леганс для убийства? ? поинтересовался прокурор, - что общего могло быть у нее с Джеймсом Бултом? И как, по вашему все произошло?

Я достал из кармана кулек с опиумом и поставил перед собой.

- Может быть, из-за этого? Моя мама сильно страдала от одиночества и головной боли, она покупала у Джеймса опиум. Не знаю, что между ними произошло, может быть, он шантажировал ее, чем-нибудь угрожал, что она не видела другого выхода, как избавится от него, и пошла на крайность.
От Гортензии Фрискес, которая была очень любопытной и следила за своими постояльцами, чтобы продавать их секреты, мама узнала, в какой комнате живет Булт. За определенную плату она была пущена в застенки гостиницы через заднюю дверь, и через некоторое время ушла оттуда, получив всю нужную информацию. Любовь мистера Эндри к свежему воздуху и оставленное им в пустой комнате ружье оказались как нельзя кстати. В следующий раз мама вернулась в гостиницу уже с патронами через окно его почти все время пустующей спальни. Как тут уже неоднократно упоминалось, окно выходит в заброшенный сад и через него можно незаметно проникнуть внутрь. Она не знала, что постоялец этой комнаты ее двоюродный брат, но мысль оформить все так, как будто это он застрелил Булта показалась ей полезной. Не стоит забывать, что мозг ее и чувства были измучены постоянными болями и наркотической зависимостью. Она очень страдала, и не вполне отдавала себе отчет в том, что делает. Когда на ней разорвались бусы, она не стала их собирать. Позже же сообразила, что Гортензия Фрискис могла видеть их на ней в этот день и, испугавшись разоблачения, задушила хозяйку гостиницы, воспользовавшись тем же самым входом. А потом... потом, отчаявшись, поднялась на башню и покончила с собой тоже. Я хотел было ее остановить, но не смог. Она была безумна, - краска прилила к лицу. Все-таки я врал под присягой, и Кенди прекрасно это знала. Маме уже все равно, откуда же потребность оправдать и оправдываться?

Прокурор тоже почувствовал подвох:

- Вы что-то недоговариваете.

- Пожалуйста, позвольте мне недоговаривать! ? взмолился я, - Сказано уже достаточно. Моя мама сошла с ума, и в этом частично была моя вина. Я вовремя не подумал о ее чувствах и, поверьте, сполна заплатил за это. Как и она. И потом, я еще сам не разобрался во всех нюансах.

Они смилостивились. Суд объявил перерыв.

[Anuta]

- Анюта?
- Да, Нил?
- Мы закончим когда-нибудь? Мне уже надоело.
- Потерпи, чуть-чуть осталось.

[Anuta]

Я сел на свое место и обхватил руками гудящую голову. Почему? Почему я рассказал о самоубийстве, которого не было? Не могут ли они теперь, если докажут, что я лгал, обвинить меня или... Кенди? Как безнадежно я запутался!
На плечо легла чья-то рука.
- Пойдем домой, - ласково предложил отец.
Он защитил меня от своры голодных репортеров, доставил домой и отпоил чаем, и я был безмерно благодарен ему за это живое человеческое участие.

Глава 17. (эпизод 2)

На следующий день в суде говорил только Альберт.

- Друзья мои! ? обратился он не только к присяжным, но и ко всем собравшимся, - я хотел бы выразить вам признательность за то, что вы пришли сюда, и прояснить некоторые вопросы. Я не задержу вас надолго, всего пара минут. Все мы прекрасно знаем, что за видимой поверхностью одних явлений часто скрывается сущность совсем иная, так же и с характерами. Маски носят многие. Под маской добропорядочного христианина, исправно посещающего все церковные службы, может прятаться душа больная и лицемерная, под видом соблюдения светского этикета совершаться поступки отнюдь не благовидные, жестокий убийца может притаиться даже среди представителей правосудия.

Председатель рассерженно застучал молоточком:

- Это оскорбление суда! Вы где находитесь?

- Простите, - ответил мистер Эндри с легким поклоном, - я увлекся. Но ведь справедливо и обратное. Прекрасные добрые люди вовсе не обязательно прекрасно выглядят. Они могут быть уродливыми, нищими, больными и сиротами, и при этом иметь кристально чистую совесть и прекрасную душу. Как жаль, что хорошо зная об этом, мы продолжаем судить друг друга по обложке, - он выдержал паузу и продолжил:

- Меня здесь обвинили в том, что я переодевался человеком другого класса, нежели тот, к которому принадлежу, общался, ел и ночевал с людьми недостойными и даже хуже того ? с животными! Признаю ? это так. Да, я люблю животных, как и честных, добрых, порядочных людей, которые встречаются в любом социальном классе. Ради удовольствия пообщаться в хорошей компании мне приходилось переодеваться. Да, я лицемерил. Не умея преодолеть навязанных обществом рамок, я обманывал и родственников и друзей.
Меня судили за убийство. По нашему законодательству убийство любого человека подлежит наказанию, но всегда ли это так на самом деле? К сожалению потерянная жизнь часто замалчивается, если по чьему-то случайному мнению она слишком незначительна. Так же бывает, что наказывают не того, кто на самом деле виновен, потому что это кому-то выгодно.
Я говорил о тиграх не для того, чтобы ими прикрываться, напротив. Мне пришло в голову воспользоваться этим громким делом, чтобы привлечь внимание к их незначительным с точки зрения человека жизням. Всегда ли можем мы судить, кто вправе жить на земле, а кто нет? Почему прекрасные, грациозные создания должны умирать только потому, что человеку захотелось потешить себя ощущением собственного над ними превосходства и безнаказанности? Не является ли желание обесценить чью-то жизнь следствием страха самому оказаться слишком незначительным? И что заставляет отдельно взятого человека искать превосходства над другими живыми существами, будь то люди или животные?
Я хотел бы призвать всех, кто хочет или вынужден судить чужие поступки или происхождение, - он мимоходом оглянулся на председательствующего судью, - почаще задавать себе подобные вопросы, и осуждая других, не забывать оглядываться на себя. Тогда есть шанс, что и преступлений станет меньше. Я закончил, спасибо.

Признаться, я мало понял в его речи, поэтому, возможно, и пересказал ее недостаточно правильно, но последние слова отозвались во мне ощущением правды. Смеясь над происхождением Кенди, я и представить себе не мог, что окажусь на ее месте. И как хорошо, что отец не отрекся от меня, позволил оставаться в его доме, носить его фамилию и даже стал со мной как будто добрее, чем раньше. Я стал понимать Кенди.

[Anuta]

Глава 17. (эпизод 3)

Проверив все предоставленные доказательства, присяжные сочли меня достаточно убедительным, а Альберта, соответственно, невиновным.
Его сразу окружила толпа поздравляющих, а я вышел на улицу, рассуждая, что неплохо бы разузнать побольше про статуэтку и выяснить, что с Элизой прежде, чем у этого дела будет продолжение. Пожалуй, стоит поехать в Нью-Иорк уже сегодня, в крайнем случае завтра. Кенди, должно быть, счастлива, что отпустили ее дорогого мистера Альберта, и вряд ли захочет думать о чем-то другом и тем более сейчас расстаться с ним. Придется самому.

- Нил! ? окликнули меня слева.

Отделившись от небольшой группы, шелестя юбками и цокая каблуками ко мне приближалась Дейзи.

- Привет, Нил, - сказала она, - а я тебя искала. Мне жаль, что с миссис Леганс такое случилось, она казалась вполне адекватной последнее время, я и подумать не могла...

- Зачем ты меня искала? ? не очень любезно перебил я ее.

- Во-первых, хотела извиниться за тот раз. Мне, правда, очень стыдно, что так получилось. Я совсем себя не контролировала. Прости меня, - она потупилась, - Хочешь, я поговорю с Кенди?

- Вряд ли это что-то изменит, но если можешь, было бы неплохо, - согласился я, - сама-то ты как? Разошлись с мужем или помирились?

- Помирились, - в свою очередь обрадовалась моей реакции она, - и это вторая причина, почему я тебя искала: он хочет с тобой поговорить. Ты не возражаешь? ? и прежде, чем я успел ответить, позвала, - Генри, подойди, пожалуйста, я тебя с Нилом познакомлю.

Генри не заставил себя ждать. Это был высокий светловолосый мужчина с серыми внимательными глазами и аккуратно подстриженными усами, в клетчатом жилете и с панамой на голове ? в точности похожий на того парня, описание спины которого любезно предоставил нам мальчишка из ?Белого тигра?. Даже сапоги на нем имелись.

- Приятно, наконец, познакомится с Вами лично, Нил, - он протянул мне руку, - меня зовут Генри Морли, и я сын хозяина гандервальской обувной фабрики. Наслышан о ваших приключениях, сочувствую.

- Спасибо, - я вернул ему рукопожатие, - Мне тоже жаль, что так нехорошо получилось с фабрикой.

- Об этом я и хотел с Вами поговорить. Вы не откажетесь от чашки кофе?

Оставив Дейзи, мы уединились в небольшой кофейне на углу.

- Я не люблю долгих предисловий, - сказал мой собеседник, закончив делать заказ, - поэтому сразу по делу. Вы не хотите вернуться в Гандерваль?

- В Гандерваль? - удивился я, - Хотите снова предложить мне работу?

- В общем, да. Я хочу предложить Вам обратно Вашу фабрику. Отец говорил, что впервые встретил человека, который не считает это дело безнадежным, и хочет вернуть его назад. Сам я давно перебрался в Чикаго, и, признаться, не разделяю его надежд, но вы с ним, кажется, нашли общий язык.

- И вас не смущает моя связь с Джеймсом Бултом? - не поверил я, - Кажется, вы тоже пострадали от знакомства с ним.

- Вы знаете эту историю?

- В общих чертах. Следователь рассказал, напугать хотел.

- Да, - согласился он, - поначалу меня это смущало. Когда отец написал, что продал фабрику Булту, я сильно переполошился, но с тех пор все проверил и убедился, что вы такая жертва его больной фантазии, как и многие другие.

Я неторопливо размешивал кофе в стакане. Предложение, конечно, радовало. Приятно, когда что-то сохраняется, и не надо начинать сначала. Может быть, правда, вернуться в провинцию, обувать фермеров, стать там местным кумиром, возобновить знакомства уже под своим собственным именем? Все равно в Чикаго мне теперь ничего не светит, если только...

- Ну что, Вы согласны? ? поторопил меня с ответом Генри, и я подумал, что он хочет отправить меня подальше из города не ради спокойствия отца, а от своей жены.

- И вам все равно, что я читал письма Шарлотты и назывался не своим именем?

- Сделку сочли недействительной, и фабрика вернулась к отцу. Он готов подарить вам ее повторно, - он старался быть терпеливым, но видно было, что нервничает.

- Вы были знакомы с Джеймсом лично? ? его настойчивость и торопливость меня раздражали.

- Нет.

- Тогда почему вы так уверены, что он это не я?

- Да потому что он не такой дурак! - вырвалось у Генри, и он тут же прикусил язык.

- Спасибо, - тихо ответил я и отложил ложку, - я подумаю над вашим предложением, и отвечу через неделю. Вас устроит?

- Договорились. Всего доброго, - он положил деньги за кофе на стол и оставил меня одного.

Я смотрел в окно, как он садился в машину, и мне показалось, что вся фигура его дышала скрытым презрением. К старому больному отцу, ко мне, к жене, к людям. Неприятный человек. Как Дейзи его терпит?

[Afina]

Подозрительный тип, этот Генри

[Anuta]

Afina,

Глава 18. (эпизод 1)

На прием к мистеру Эндри я попал только поздним вечером, когда все, кто хотел его увидеть, уже разошлись.

Когда я вошел, он дремал в кресле перед окном, закинув ноги на подоконник и уронив голову на грудь. Вытянутая рука свободно свисала к выпавшей книге.
Я окликнул его. Альберт выпрямился, протер глаза и потянулся.

- А, Нил, привет! Заходи, располагайся, - он развернулся от окна и указал на пустое кресло напротив, - Кажется, я должен тебя поблагодарить. Ты оказал мне неоценимую услугу.

- Это не для Вас, а ради Кенди.

- А я и не об этом, - отмахнулся он, - То, что ты сказал в суде, было нужно исключительно тебе одному, как и проведенное вами расследование. А поблагодарить тебя я хочу за то, что ты отдал меня под суд. Благодаря этому приключению я теперь могу быть самим собой, мне не нужно больше носить масок, притворяться, льстить, угождать. Конец карьере финансиста. Черт возьми, это так приятно! ? он закинул руки за голову и вытянулся в кресле в полный рост. Заметив упавшую книгу, бережно поднял ее и переложил на подоконник, - всю жизнь я провел в тюрьме, а сейчас свободен. Это чего-то да стоит!

- Но ведь вас могли случайно казнить, - неуверенно возразил я, - мне показалось, судья был заинтересован в приговоре. У Вас с ним какие-то личные счеты?

- С мистером Крексеном? Да, когда-то я отказал ему в займе, потому что он не предоставил информацию о том, как собирается его использовать, а он обиделся. Конечно, он нашел деньги в другом месте и на них организовал то самое мероприятие, благодаря которому мог сам или с друзьями поохотится на тигров, привезенных из Африки и выращенных в неволе специально для этого случая. Большой Ларри работал на него.

- Почему же Вы не сказали об этом в суде?

- Думаешь, это было бы по-человечески, чтобы судью на процессе растерзала толпа защитников животных? Достаточно и того, что он понял ? мне все известно. Может быть, сам одумается.

- Маловероятно.

Он вздохнул.

- Да, ты, пожалуй, прав. И все-таки есть шанс. Страх потерять высокий пост ? великая сила, а за ним теперь будет следить не одна пара глаз. Но ты какой-то скованный. Когда навещал меня в тюрьме, вел себя свободнее.

- Ну, тогда другое дело было. А теперь, кто Вы, а кто я? Вон сколько тут сегодня было народу. Все восхищаются Вами, а я...

- Да брось! На самом деле ведь ничего не изменилось, и между нами нет никакой разницы, но... я рад, что ты спустился с небес на землю. Друзья? ? он протянул мне руку, и я с благодарностью ее пожал:

- Конечно!

- Извини, что в твои тринадцать лет вместо разъяснительных бесед нокаутировал тебя ударом по лицу.

- Да я как бы и не...

Он рассмеялся.

- Это была шутка. Надо будет, еще раз нокаутирую. Особенно, если Кенди на тебя пожалуется, - он выразительно показал мне кулак.

Я почувствовал себя неловко и, чтобы сменить тему, взял с подоконника книгу:

- О чем это?
- В основном, о растениях. Тех, что растут на всем протяжении пути из Индианы во Флориду, но не только. Там много красивых рисунков, - он кивнул,
предлагая мне убедиться в этом самому.

Я пролистал несколько страниц:

- Вы любите цветы?

- Мне нравится, как написана сама книга, личность ее автора, его внимание к каждой былинке, умение читать историю по камням. Но ты ведь не за книгой пришел, верно?

Он изъял книгу из моих рук и вернул ее на подоконник, затем прошел к шкафу и достал оттуда маленькую бронзовую Деметру:

- Держи. Тоже в своем роде символ живой природы. Мадам Элрой разрешила.

Я взял статуэтку.

- Еще вот это, - в этот раз Альберт достал из ящика стола для меня конверт, - здесь билет до Нью-Иорка и деньги на непредвиденные расходы.

- Вы читаете мои мысли?

Он улыбнулся:

- Это несложно. Я сам бы мыслил также. Поезд уходит на рассвете. У тебя еще есть время собраться.

- А про статуэтку вы мне ничего не расскажите?

- К сожалению, нет. Тетушка могла бы рассказать, но сейчас она немного не в себе. Проще самому разобраться. Статуэтка с секретом. Она открывается, но я не нашел где. Может, ты будешь удачливее.

- Интересно, - я повертел богиню в руках, - я пойду?

Он кивнул.

- Ты можешь переночевать здесь.

- А Кенди?

- В своей комнате.

По-видимому, Альберт предполагал, что я могу ее там найти, если захочу. Я и правда прошел мимо комнаты Кенди и постоял минуту у дверей, прислушиваясь, но при первом же шорохе поспешил скрыться. Мне было еще слишком стыдно за свою ложь, и я не был готов к встрече с Кенди.
А все-таки, мистер Альберт - очень странный человек, и я, наверное, никогда не смогу его понять. Я ему жизнь спас, а он говорит, что это ему было не нужно. С другой стороны, когда он сказал, что между нами нет никакой разницы, мне это польстило. Что-то было в нем такое располагающее, отчего приятно просто находиться рядом.

[Anuta]

Ко мне вдруг пришла Сюзанна и изрекла к миниатюре "любовь - это":

- Любовь - это самопожертвование. У нас с Терри она взаимна.

Я поспешила вставить ее слова в текст.

[Malena]

Anuta где-то рядом проходил Бекай (возвращался из библиотеки;) и донёсшаяся до него фраза сразу зацепила его внимание...
Тизер-спойлер получается?

- Самопожертвование губит любовь. ? Бекай помедлил, вспомнив, как кое-кто недавно критиковал его тенденцию рассуждать о любви по книгам, но, всё же, процитировал: ?Если вы начинаете с самопожертвования ради тех, кого любите, то закончите ненавистью к тем, кому принесли себя в жертву?. Уже уходя, юноша добавил, - Но есть самопожертвование, а есть ? самоотдача. И это не одно и то же?